как это трудно

Владимир Афанасьевич трудно и как-то скрытно от других перенес кончину жены, да он и вообще был тихий человек, внешне никогда не давал волю эмоциям. И раньше-то на уме у него было одно — типография, где он работал механиком по оборудованию, а теперь вовсе дневал и ночевал там. Бывало, только придет домой, сядет за стол, поглаживая вислые усы в ожидании Аннушкиного ужина, а за ним уж бегут: «Труба, механик, линотип забарахлил!» Владимир Афанасьевич будто только этого и ждал, подхватывался, ни слова не говоря, и бегом из дома. Горощиха. уперев руки в боки, сумрачно глядела вслед: — О! Бачьте. За наградами, мабуть.

Аннушкина мама была украинка, и, очевидно по зову землячества, Горощиха стояла к ней ближе всех в «панках», и теперь в ней говорила как бы ревность, обида за нее: Владимир Афанасьевич был слишком рьян в работе — быстро, мол, забыл жену со своей-то типографией.

Наборную эту машину, линотип, установили не так давно, и случился тогда «конфуз» с Владимиром Афанасьевичем.