Сострадание и терпение

Комнатушка эта с неистребимым запахом карболки была и местом работы Аннушки, и хранилищем ее нехитрого инвентарного имущества, и пристанищем в выпадавшие ей по ночам часы отдыха, когда, переделав за день сотню дел, она сваливалась на старый, вынесенный из кабинета профессора диван, вытягивала гудящие ноги, клала рядом с собой отекшие, изрыхленные водой и мылом ладони. Закрывала глаза в надежде забыться, но сон обычно не шел к ней, и в голове проходила тусклая, однообразная череда ее дневных занятий.

Вот она кормит раненого «с ложечки» — обе руки его, «собранные» профессором Зарицким из раздробленных суставов, белыми поленами подтянуты к перекладине над кроватью, и кроме того у парня челюстное ранение, пуля вошла под глазом и вышла за ухом, перебила какую-то железку, и от этого во время еды все лицо заливается потом, Аннушка беспрестанно промокает его марлей, и раненый стыдится, отводит глаза в сторону...