Авторитет

Не слепо, не на веру держались в «панках» авторитет и власть Марии Федоровны. Одно то, что была она правой рукой профессора Зарицкого, значило многое, но все-таки еще не все, а вот житейская мудрость, и главное — сильно звучащая в ней хозяйственная струнка, окончательно когда-то склонили на ее сторону и сами «панки», и соседей — до десятого двора. Когда жива была Аннушкина мама, они с Марией Федоровной были друг другу ровней, а теперь, ну стоит только заглянуть на кухню в «панках», сразу поймешь, из какого угла светит солнышко. Стол Марии Федоровны с прилежащей к нему стеной поражал едва ли не стерильными полотенцами, крахмальной узорчатой скатертью да бог весть, где раздобытой богатой кухонной утварью.

Над столом, как золотые деньги, сиял ряд тазов для варки варенья— от огромного, с медалью, снимаемого лишь по случаю приготовления лакомств из груши-лимонки, или райских яблок, или сливы-кобылихи, и так, по ранжиру, до двух малых посудин с деревянными, в медных кольцах, ручками, в которых Мария Федоровна, одна во всей округе владея редчайшим рецептом, готовила «свежую клубнику» — варенье, действительно всю зиму сохранявшее и форму, и вкус, и запах, будто только что снятой с грядки ягоды... Тазы эти, впрочем, не были музейными реликвиями, охотно отдавались хозяйкам других дворов, но уж когда возвращались под свой кров, Мария Федоровна, не стесняясь, осматривала их только что не в лупу, чтобы водрузить на место в обычном великолепии.